Тишину нарушала лишь капающая где-то за пределами видимости вода. Зеленоватые, беленые стены, до половины, снизу обклеенные отделочной плиткой былых времен. Высокая тумба справа и штатив с капельницей слева.

Степан попытался сесть, но не смог. Оказалось, что тело его не только перевязано, но и привязано к кровати, а из всех частей тела свободны лишь правая рука и нога.

— Проснулся — в поле зрения возникла женская голова с медицинской маской на лице – вот и хорошо, сейчас кушать будем. Много нельзя, вот сметанка, бульон и кусочек хлеба.

Степан закрыл глаза и отвернул голову к стене.

— Так нельзя! – возмутилась женщина – Доктор десять часов тебя собирал, между прочим, все думали, что сам загнется от усталости. Спал потом здесь, на стуле, каждые полчаса тебе пульс мерял, дыхание считал. А ты кушать отказываешься!

Степан почувствовал как из глаза на подушку побежала слеза. Воздух кончился совсем, его и так не особо хватало. Степан попытался вдохнуть полной грудью, но не смог, воздуха все равно было мало.

— А ты водички попей – подсказала женщина в маске – сейчас, я тебя подниму немного, чтобы удобнее было.

Женщина наклонилась куда-то под кровать, раздался противный скрип, от которого сводит зубы. Степан почувствовал, как верхняя половина кровати, на которой он лежал, начала подниматься, поднимая и его.

— Вот так – в поле зрения вновь появилась женщина – сам попьешь, или подержать? Рука у тебя свободная, давай сам.

Вода была кипяченой. Степан не любил кипяченую воду, предпочитая пить сырую, но здесь выбора не было. Пол стакана впиталось в язык, не дойдя до горла. Степан просто физически почувствовал, как расправляется что-то в горле, как становится легче и как будто бы даже сил прибавилось.

В палату вошел мужчина в белом халате. Степан с трудом узнал в нем Дока, настолько плохо он выглядел. Землянистый цвет лица, провалы глаз, обрамленные синевой, впалые щеки.

— Как ты? – доктор сел на стоящий напротив изголовья стул

— Кушать отказывается – тут же пожаловалась женщина – отворачивается и молчит. Вот, водички попил и то хорошо.

— Он исправится, Танечка, вот увидишь. Мы еще гордиться будем, что подняли его на ноги – док улыбнулся. Только улыбка получилась совсем не веселая, а какая-то вымученная.

 — Почему меня, а не ее? – прохрипел Степан. Перед глазами вновь появился последний взгляд любимых глаз.

— Понимаешь – Доктор замолчал, как будто подбирая слова – пуля, которая пробила твое легкое. Аюна, она же ниже тебя и стояла за тобой. Пуля тебя насквозь прошла, а ей прямо в сердце попала. Я и тебя сначала убитым посчитал.

Степан закрыл глаза, слезы все равно не давали ничего увидеть, да и видеть ничего не хотелось.

— Татьяна, не оставляйте его одного – распорядился Док – на всякий случай.

***

Надежда убралась дома, вымыла окна и все, что можно было вымыть во всей квартире, даже в комнате Дока, в которой он так и не появился. Делать было абсолютно нечего, тишина угнетала, а есть в одиночестве было не привычно.

— Все-таки человек зверюга социальная – объявила Надежда своему отражению в зеркале, висящем в коридоре и пошла в кухню, ставить чайник.

Но дойти до кухни так и не успела, в дверь постучали. На пороге стояла Светлана, одетая в форму и даже с коротким автоматом на плече.

— Привет, подруга, – Светлана вошла в квартиру и, как будто обыкновенную куртку или сумочку, повесила автомат на крючок в прихожей – скучаешь? А я вот, прямо с дежурства. Сегодня огородников охранять ходили, теперь люди без охраны далеко не отходят.

— А я чай пить собираюсь – Надежда даже обрадовалась, что не придется одной сидеть за столом – так что ты вовремя. Да и рыба еще осталась.

— Док так и не появлялся – кивнула на закрытую комнатную дверь Светлана.

— Нет – поморщилась Надя – так и работает, не приходил. Да и как он найдет, его провожать надо, показывать.

— Покажут – улыбнулась Света

Пока Надежда собирала на стол, Света осмотрелась на кухне, цепкий взгляд оценил наведенную чистоту, прозрачность стекол.

— У тебя какая специализация – уточнила Света, едва Надежда села напротив ее на стул – знания, навыки, умения. Тебе же надо занятие, какое то, а то так и будешь сидеть в четырех стенах.

— Училась на летчика – Надежда вздохнула – потом на стюардессу, бортпроводника в самолете. Убираться умею, кушать готовить, первую помощь оказывать могу. Ну там жгут на шею наложить, чтобы кровь из носа остановить.

— С самолетами у нас туго – честно призналась Света.

Дружескую беседу прервал стук в дверь.

— Потеряли? – вместо приветствия спросил через порог Док и, проходя в квартиру уточнил – перекусить есть чем?

— Чай, хлеб, рыба походного посола, сухой паек летчика – перечислила Надежда, глядя как доктор вешает свою куртку рядом с автоматом Светланы.

— Чай, хлеб, рыба – кивнул Док – где моя комната?

Надежда указала на закрытую дверь и пошла в кухню, наливать еще одну кружку чая.

— Здравствуй, девушка-командир – поздоровался входя на кухню Док

— Светлана – представилась Света

— Григорий – представился доктор – или просто Док.

— Как там Степан – спросила Надежда

— Плохо – вздохнул Док, беря рыбину и укладывая ее на тарелку – жить не хочет. Сам не хочет. От еды отказывается, только смотрит в потолок и все.

— Его нужно вытаскивать – наблюдая за действиями Дока объявила Светлана – Ну кто так рыбу чистит! Дай сюда!

Придвинув к себе тарелку, отобранную у Дока, Светлана разделила рыбину вдоль на две части, оторвав кожу вилкой. Положив на стол ту часть рыбы, где не было позвоночника, Светлана вилкой, словно граблями, собрала ребра и сложила их кучкой на столе. После чего, взяв вилку под углом, гранью отделила мясо от кожи и, аккуратно сложив его на кусок хлеба, придвинула Доку.

— Красиво – оценил Док.

— Батор научил – грустно улыбнулась Света – а к Степану я Гала пришлю. Он умеет с людьми разговаривать.

***

Возле кровати кто-то сидел. Сидел и молчал, что несколько напрягало. Ринат решил не открывать глаза что бы не случилось. Все, он спит! Пусть все уходят.

— Я вижу, что ты проснулся – голос был мужской, мягкий.

Такие голоса бывают у следователей или работников особого отдела, он вроде бы и говорит понятные вещи и не давит, а возражать уже не хочется. «Все правильно, должна быть у народа служба безопасности, иначе никак» — подумал Ринат и открыл глаза.

Мужчина, сидящий на стуле возле кровати, был уже не молод. Строгий костюм, очки на странном обруче с механизмом подъема и спуска на переносицу, фанерка с привязанной к ней авторучкой, лист бумаги, на котором уже что-то написано.

— Представьтесь – сухо распорядился особист.

— Начальник внутреннего периметра, майор, — Ринат поморщился – фамилию не скажу, чтобы нигде не всплыла потом. А зовут Ринат.

— Как к Батору попал? – сделал несколько пометок особист.

— Мы преследовали Батора с дочкой и этим, Степаном. Четверо нас было, один с моста сорвался, осталось трое. А потом попали в засаду попали, и я один остался. Батор сказал, что я могу пригодиться, послужить Народу, вот и вел с собой. А потом мы в засаду попали, дальше знаете.

— Знаем – кивнул особист – и что вернуться хотел, знаем, и как пулю в спину получил, тоже знаем.

— Почему он в меня стрелял? – Ринат задал мучивший его вопрос.

— Ты для них уже «перерожденный» — закончив писать, поднял глаза на Рината особист – так зовут тех, кому трекер вырезали и кто после этого с дикими общался.

— И что, что общался? – не понял Ринат

— Тебя уже нельзя возвращать – усмехнулся особист – вольных речей наслушался, сомневаться во всем будешь, подвох искать. В историю миллиарда и его добровольность вообще верить не станешь. Понимаешь? Тебя верни, и ты будешь воду баламутить. Вот Борода тебя и подстрелил.

— Ранил – поправил Ринат – только ранил.

— А он никого не убивал. Никогда – поднимаясь со стула вздохнул особист – ранит вот так и уходит, а человек потом мучается, страдает, а итог один. Некоторые по три дня потом умирали. Так что тебе повезло, считай.

— Но как! – Ринат не верил своим ушам. Мозг отказывался верить в такое – это же «черная сотня», элита, лучшие из лучших! Не мог он так! Я же сам хотел к ним перейти!

— Правда! – Особист сел обратно на стул – вам, наверное, сказки рассказывают, как черные людей спасают, миллиард от «диких» защищают? А сказать чем они на самом деле занимаются? Людей они убивают, понял! Без разбора, детей, женщин, стариков. Молодых в рабство уводят, на рудники уран добывать, свинец или олово. Женщин и девок, «золотым» на игрушки или на органы. Отряды с оружием не трогают, боятся. Они бы и вас не тронули, отсиделись в кустах, пропустили мимо, да Верный их нашел. А ты…  А ты живи теперь с этим!

Особист встал и быстро вышел из палаты, оставив Рината одного.

***

— Привет! – в палату вошел коренастый парень, может быть на пару лет старше Степана или ровесник, так с первого взгляда и не определишь.

Парень был одет в зеленоватую форму с темными разводами, такие еще называют камуфляжем, с накинутым на плечи белым халатом. Сиделка, женщина, следящая чтобы Степан чего с собой не сделал, молча встала и вышла.

— Я знаю, тебя Степаном зовут – садясь на освободившийся стул, заявил парень – а я Гал. Это не имя, конечно, а позывной. Но меня уже пять лет только так зовут, и я привык. Молчишь?

Степан не ответил. Он просто закрыл глаза, стараясь и не слушать говорливого визитера.

— И правильно – согласился Гал – молчи, тебе тяжело говорить, пробитое легкое, это вам не шутки. Только слушай и молчи. Ты думаешь, вам не повезло, там на берегу. Считаешь, что хуже быть не может? Может! Поверь!

Степан невольно вздрогнул. Таким сильным был нажим двух последних слов. Захотелось отключиться и не слышать, но Степан понял, что теперь это сделать не получится.

— Мы молодыми были, беззаботными – начал рассказывать Гал – был у меня друг, Аркаха, мы как братья росли, один за одного всегда стояли. Все пацанские разборки, драки с другими пацанами, все вместе. Даже девчонку одну любили, Оксанку из третьего подъезда. У нас дети взрослым завсегда помогают, так принято. А у них родители за рыбой ходили, ловили ее в разливах для всего народа. Мои же теплицами занимаются, овощи там разные с фруктами, витаминный запас народа, грядки да кустарники. Я всегда с аркахиными ходил, там интереснее, когда взрослые невод выбирали, мы, молодняк, рыбу сачками в ведра складывали.

Гал замолчал, лишь несколько раз резко вдохнул и выдохнул. Степан понял, что парню тяжело дается рассказ и уже хотел остановить его, но Гал продолжил.

— Я не доглядел за младшими и меня наказали огородными работами на неделю. Злился я тогда сильно. Представляешь, пока я грядки пропалываю, Аркаха там перед Оксанкой один мельтешить будет! Так же она и его выбрать может, а почему нет, он же всегда рядом и ведро поднесет и с сачком управиться поможет. Он вечерами рассказывал как Оксанка в воду упала и как он ей руку подал, а она в мокром платье, прилипшем. Или как она большую щуку сачком пыталась подцепить, а та не влезала в сачок и он, Аркаха, ей помог и она улыбнулась.

Гал опять замолчал. Степан приоткрыл глаза и покосился на парня. Тот сидел и смотрел в одну точку, улыбаясь своим воспоминаниям.

— После четвертого дня они не вернулись. Никто. Вся команда словно сгинула. Милиция два дня берег утюжила, каждый камень, каждую кочку переворачивала – Гал опять замолчал, но вскоре продолжил – вороны выдали на третий день. Начали над соседним островом кружиться, милиция туда, а там… там все старшие были, куча расстрелянных тел в перемешку с дохлой рыбой и сетями. А молодых никого так и не нашли. Представляешь? Раз и нет больше ни Аркахи ни Оксанки. Черные всех забрали, а куда, никто не знает. Рекой пришли, рекой ушли, никаких следов. Я тогда в милицию пошел, чтобы черных ловить, чтобы узнать что стало с моими ведь так не должно быть, чтобы ничего, понимаешь?

— Да – прохрипел Степан

— Бороться надо – встал со стула Гал – мстить надо за всех, понимаешь? А ты сдался! Простил что ли?

— Нет – мир Степана вновь поплыл, на глаза навернулись слезы.

— Бороду, который в тебя стрелял, в изоляторе держат вместе с остальными. Ждут, когда ты на ноги встанешь, чтобы мог в суде выступать, ты почти единственный живой пострадавший и свидетель его преступлений.

— Я встану – пообещал Степан – я обязательно встану.

— Вот и хорошо – Гал поднялся – я завтра еще зайду, после дежурства. Ты это, борись, Степан, выздоравливай и это, начинай есть.

— Договорились – выдохнул Степан. – Спасибо тебе, Гал.

— Да это не я – улыбнулся Гал – это командир наш, Светланка, ей спасибо скажи, она меня к тебе послала.

— Скажу – пообещал Степан – я теперь всем и все скажу.

Поделиться с друзьями. Сохранить в закладки