В стремительном ритме жизни, в котором жила Надежда, было мало свободного времени, и вот такие посиделки на кухне с кружкой ароматного чая можно было пересчитать по пальцам. Надежде даже показалось, что все вот это прошлое было не с ней, таким ненастоящим оно казалось. Особенно если вот так о нем рассказывать совсем незнакомой девушке.

Наташа, как она сама сказала, «родилась свободной». Такими себя считали все, кто родился не на землях миллиарда, а в свободном, «диком» мире. Наташа не зазнавалась, не хвасталась, но в ее взгляде так и сквозило сочувствие, особенно когда Надежда рассказывала про учебу или про последний полет, из которого они с Доктором так эпично скрылись.

Часы на стене, тонкие проводки от которых тянулись куда то к окну, показали пять часов вечера, когда Наташа засобиралась домой. Оно и понятно, если у женщины есть муж, которого нужно встречать, она не может безоглядно сидеть и болтать с подругами. Надежда уже успокоилась и, проводив новую знакомую, отправилась в душ.

Стук в дверь отвлек Надежду от разбора своей сумки, вещи из которой она решила расставить в дальней, более темной комнате. Надежда рассудила трезво, что две комнаты ей и Доку, это самое то, каждому по комнате плюс общая кухня. Большая комната показалась слишком просторной для девушки, в таком помещении будет трудно создать уют. Значит, ее нужно оставить мужчине.

Кто их знает, докторов этих, какие жизненные условия им нужны. Вдруг захочет скелет в углу поставить или еще какой ужас. К нему еще и больные будут домой ходить, наверняка будут, вот и пусть живет в большой комнате. Зато в маленькой комнате, помимо широкой кровати и шкафа для вещей, было еще и зеркало, с тумбой на кривых ножках. Это и определило Надеждин выбор.

На лестничной клетке стояла девушка-командир, которая командовала отрядом милиции утром. Она и сейчас была в форме, видимо предпочитая ее другой одежде.

— Как устроилась? – спросила девушка через порог

— Нормально – Надежда сместилась в сторону, пропуская девушку внутрь.

— Вы с доктором – девушка вопросительно кивнула, делая паузу.

— Нет – почему-то смутилась Надежда.

— А почему вам тогда двушку дали, а не трехкомнатную квартиру? – возмутилась девушка — Вот бюрократы! Ладно, ночуй, а завтра переселим.

— Не надо – махнула рукой Надя – куда три комнаты? Док в одной, я в другой, кухня общая. Третья комната зачем?

— Вот за что я уважаю тех, кто вырос в миллиарде, так это за компактность проживания, – улыбнулась девушка. – Наши, вольняшки, уже бы в истерике головами о стены бились, что им надо личное пространство, девочки отдельно, мальчики направо. А на общей территории надо впятером и с танцами. Кстати, меня Светой зовут и лучше на ты.

— Надя – улыбнулась Надежда – Гал сказал, что ты придешь. Сказал, что соленую рыбу ты не пропустишь.

— Болтун – находка для шпиона – вздохнула Светлана и достала из висящей на плече сумки объемную флягу – местное пиво, самое то к рыбке.

***

— Знаешь, Батор всегда с рыбой возвращался. Куда бы ни уходил, в любую сторону, всегда соленую рыбу приносил – Светлана вздохнула. – Потом собирались у него, истории слушали, как сходил, да на что клевало.

— Он же не свободным родился? – уточнила Надя.

Пиво расслабляло, делая мысли плавными, а взгляд туманным. До этого Надежда только читала, что есть такой напиток, но сама его ни разу не пробовала. И еще, оно и в самом деле идеально сочеталось с соленой рыбой.

— Мы его два года назад нашли – улыбнулась Светлана. – Караван вели от соседнего поселения вдоль реки, а он рыбу ловил с камня. Оказывается, он сам трекер у себя нашел, вырезал и пошел людей искать. Они с верным вдвоем были, так и познакомились. Батор сразу нашим стал, бывают такие люди, что как будто всегда знакомы были.

— Да, я заметила – согласилась Надя – Доктору говорит: «держи палку зубами, в нашем мире обезболивающее реками не бежит».

— Их завтра хоронить будут – Светлана разлила остатки напитка по кружкам – хочешь, я зайду за тобой.

— Как это, хоронить? – не поняла Надежда.

— Это обряд такой – Светлана поднялась – утром зайду, сама все увидишь. И это, чуть не забыла, Доктор не придет сегодня. Они там Степана собрали, второго подлечили. И еще оперируют. Хирурга такого уровня у нас не было, вот больные и накопились.

***

Потолок был белый, но не крашенный, как это было принято в цивилизованном мире, а беленый кистью. Такие потолки встречались очень редко, но на курсах подготовки их тоже показывали, чтобы сотрудник мог определить возраст постройки. Здесь видны были полоски от каждой щетинки кисти, можно было даже посчитать, сколько раз этой кистью провели. Нужно выбрать приметную полоску…

Додумать эту гениальную мысль Ринат не успел. В поле зрения, перегораживая потолок, вторглась человеческая голова в медицинской маске. Голова явно была женской, иначе зачем так изящно подводить глаза.

— Очнулся – констатировала голова.

Пальцы пощелкали справа на краю зрения, привлекая внимание. Ринат скосил зрение в ту сторону, но пальцы исчезли, а щелчки раздались с противоположной стороны.

— Рефлекс есть – объявила кому то невидимому девушка в маске – слух, видимо, тоже.

— Живой? – вторая голова была знакомой, да и голосом говорила знакомым.

Это Док, Батор всю дорогу берег его руки. Батор! Ринат попробовал сесть, но голова закружилась, и он стал проваливаться куда то в темноту. Под нос прилетела вонючая ватка, глаза расширились от резкого запаха. На короткий миг Ринату показалось, что он может видеть сквозь стены. Но потом эта способность пропала, и он остался лежать и смотреть в потолок.

— Не вставай пока и не разговаривай – строго наказал Док. – Отдыхай, я зайду через пару часов.

Потолок, побеленный грубой кистью… Ну кто так белит! Кисть шла не ровно, местами приметная борозда шла полукругом, или две линии почти накладывались друг на друга. А в одном месте линия, меняя направление под прямым углом, просто исчезала.

«Неужели у них краскопульта не было? Одно слово – ДИКИЕ» — проваливаясь в сон, успел подумать Ринат.

***

Процессия шла вверх по горе. Среди деревьев там и тут виднелись земляные холмики украшенные цветами. На некоторых были выстроены пирамидки из камней, на других стоял деревянный крест. Иногда попадались деревянные обелиски, такие бывают там, где устанавливают памятные знаки.

Люди негромко переговаривались, кто-то плакал. Шли грустные дети. Было непривычно видеть столько детей, тем более таких серьезных и грустных. Впереди мужчины на плечах несли три продолговатых ящика, которые Светлана назвала гробами. Надежда споткнулась о торчащий из земли корень, и чья-то сильная рука поддержала ее, поймав за локоть. Вскинув голову, девушка встретилась глазами со спокойным взглядом Доктора.

Выглядел он не лучшим образом, чернота вокруг глаз, серая кожа лица. Было видно, что Док не спал, оперируя всю ночь.

— Тебе надо отдохнуть – честно сказала доктору Надежда

— Степан очнется, потом отдохну – грустно улыбнулся Док

— Как он?

— Молодой, сильный – пожал плечами Док – выкарабкается. Правда, полежать придется долго. Особенно из-за ноги.

— А с ногой что? – нахмурилась Надя

— Борода стрелял второй раз, видимо – вздохнул Док – кость повредил. Она срастется, конечно, но не сразу.

Процессия остановилась почти на самой вершине холма, где под большим деревом были выкопаны три ямы. Гробы поставили на кучи земли, к ним подходили люди, что-то говорили, вспоминали. Потом каждый гроб закрыли крышкой и опустили в ямы. Люди подходили по очереди и бросали в ямы по горсти земли. Мужчины, женщины, дети, каждый говорил что-то ушедшим, каждый по-своему прощался с ними.

— А почему у «миллиарда» нет такого ритуала прощания – шепотом спросила Надежда.

— Там люди лишь расходный материал – вздохнул док – отработал, разобрали на запчасти, хоронить нечего.

— Я заметила, что Верному хвост отрезали – поморщилась Надежда.

— Есть такое поверие, что если собаке отрезать хвост и положить под голову, то в следующей жизни, она родится человеком – прошептала Света.

— Странная штука жизнь – проговорил Док – иногда собака бывает настоящим человеком, а иногда человек, хуже всякой собаки.

От могилы Верного отошел человек с лопатой и тут же подошел ребенок. Мальчик лет десяти положил на свежий холмик кожаный мяч. Мальчик остался сидеть возле холмика, склонив голову, он молча плакал, а к холмику подходили другие дети, укладывали игрушки, отходили, или оставались рядом.

— Что они делают? – тихо спросила Надя

— Прощаются с другом – всхлипнула Света. – Верный был другом всех детей, всегда играл с ними, самым маленьким даже на спине посидеть разрешал.

Было сложно представить такого большого и очень серьезного пса играющим с детьми, но Надежда постаралась и. Что-то пробежало от уголка глаза, вдоль носа и на губах появился солоноватый привкус. Надя даже не сразу и поняла, что плачет.

***

Дышать было больно. В груди что-то мешало, другое что-то крепко держало за ногу, не давая ни малейшей надежды на движение. Грудь не наполнялась воздухом, точнее наполнялась только частично, из-за чего дышать приходилось чаще. Степан открыл глаза и увидел склонившегося над ним Дока.

— Аюна – прохрипел Степан

Доктор молча помотал головой.

Степан закрыл глаза. Жить не хотелось, все кончено.

Поделиться с друзьями. Сохранить в закладки