-21-

Голова. Голова болит так, как будто ее хотели сначала оторвать, а потом передумали и попытались вбить в тело большим молотом, а когда и это не удалось… не открывая глаз пытаюсь вспомнить, что было.

Посадка прошла нормально, космопорт хоть и занесен красным песком, очертания посадочных плит еще хорошо видны. Аборигены столпились за стеклом купола и приветливо машут руками.

Мы идем втроем, я, Алена и Ириша. Я еще попенял роботессе, чтобы одела легкий скафандр и не нервировала местных. Ага, где там! Через шлем же никто не увидит нашей очаровательной улыбки.

По мере нашего приближения, аборигены отходят от выхода из шлюза. Шаг назад, другой. Но улыбаться и приветливо махать руками не перестают. Шипение регулировки давления, стены прозрачные, с нас не спускают глаз. Снимаем шлемы, беря их в руки, мы делаем шаг внутрь купола.

Нам навстречу выходят двое, они протягивают свернутые трубками листы, похоже на церемониальные грамоты. Одну мне, другую Алене. Я, по инерции протягиваю навстречу правую руку, на левой у меня по прежнему висит шлем. Встречающие радостно улыбаются.

— Гав! – резко выкрикивает сутулый мужичок в надетом на голову капюшоне перебирающий перстни на скрюченных пальцах.

Мне он сразу не понравился и, если бы я успел предположить, что он здесь старший, я бы точно за кортик схватился. Кортик! Я не успел вообще ничего, одновременно от свертков к нам летят электрические разряды, и неприятная волна сбивает с ног, всех троих сбивает. Теряя сознание я успел почувствовать как несколько рук срывают с меня легкий скафандр. Темнота.

«С прошлым все ясно – отодвигаю я в подсознании собранный из обрывков воспоминаний пазл – теперь к настоящему».

Я лежу на охапке какого то тряпья. Прохладно. Кто-то крепко обнимает меня, прижимаясь к спине всем телом, и дышит в основание черепа, туда, где больной череп переходит в шею. Хорошо. Руки у меня не связаны, тоже хорошо. Наруч исчез, это плохо. Значит, на связь с кораблем и девочками рассчитывать не приходится.

Я не открывая глаз, руками нашарил руки, обнимающие меня. Аккуратно, чтобы не сильно трясти головой, я развернулся в объятиях и лишь тогда открыл глаза. Мои глаза в упор смотрели в глаза Алены. В один глаз, другой скрывал большой синяк.

— Привет – я не удержался и поцеловал близкие губы.

— Привет – Алена вернула мне поцелуй. Ее губы были мягкими и податливыми. – Ты как?

— Голова – честно признался я – просто раскалывается пополам.

— Я проверяла – грустно улыбнулась Алена – ран нет, череп тоже цел, наверное. Всего то сотрясение мозга.

— Значит, мозг все-таки есть – Я обнял рукой девушку и прижал к себе еще плотнее.

— И, узнав об этом, ты решил его потерять? – Алена улыбнулась. Я редко видел ее улыбающейся, она же обычно только хмурится или что-то обдумывает.

— Без него было лучше, голова не болела – я целую близкие губы, Алена отвечает на поцелуй.

— Мы в плену – наконец выдыхает Алена – в камере, наверное, в подвале.

— А почему мы раньше не целовались? – всплывает в голове совсем неуместный вопрос

— А мы никогда небыли одни – в глазах девушки снова грусть – Ира, она же ни на секунду не выпускает тебя из виду.

— Ириша? – спохватываюсь я.

Алена наморщила носик и немного помотала головой, ровно столько, сколько позволяла занимаемая поза и мои объятия. Из ее глаз ушло что-то незаметное, чего я раньше не замечал, и в моих объятиях вновь оказался аналитик.

— Я все испортил? – мне стало грустно.

— Нет – грусть исчезла из взгляда – мы потом продолжим, когда рассчитаемся за гостеприимство.

Девушка немного отстранилась от меня. На скуле свежая ссадина, переходящая на шею, ворот спортивного костюма порван. Я наклоняюсь и аккуратно касаюсь губами ссадины, на скуле, на шее.

— Больно? – спрашиваю я, забыв о своей голове.

— Уже лучше, капитан – Алена резко приближается и быстро целует меня в губы – мой капитан.

Поняв, что все наваждение прошло, я сажусь и осматриваю место нашего заточения. Метра три на три, окно под потолком. Вместо одной стены толстые прутья, стоящие на небольшом расстоянии друг от друга.

— Был бой? – я руками мну голову, вспоминая технику вправления стряхнутого мозга, которую преподают всем кадетам академии космической разведки.

— Не долгий, – судя по сместившемуся голосу ответчика, Алена тоже села на лежанке из стеблей какого то растения. – Два один, вы ведете в счете.

— Опять на вы? – я поворачиваю голову в сторону Алены, чувствуя, как отступает, притупляясь, головная боль.

— Мы снова экипаж, а не двое лежащих в объятиях – Алена поднялась и, немного прихрамывая, подошла к прутьям решетки.

— Зануда – я встаю и в один шаг оказываюсь за спиной у девушки. Обхватив девушку руками. Хватаю прутья решетки, прижимаю ее ни то к себе ни то к прутьям.

— Я уже пробовала – запрокинув голову назад, Алена потерлась затылком о мое плечо – мне не проскользнуть.

— У меня есть левая рука – шепчу я в оказавшееся рядом розовое ушко – она намного сильнее обычной руки. Давай ты отойдешь, а я сломаю прут.

— Действуйте, мой капитан – с придыханием шепчет Алена и, слегка присев проскальзывает под моей правой рукой, становясь рядом со мной.

— Ты бы видела, какие картинки рисует мой нашедшийся мозг  — я покрепче обхватываю рукой прут, и пытаюсь его раскачать или надломить.

 — Покажешь потом? – спрашивает Алена и я киваю в ответ.

Прут не металлический, он сделан из какого то неизвестного мне пластика. Он гладкий и очень крепкий даже моя стальная рука не может с ним ничего сделать. После нескольких попыток я обхватываю прут пальцами и пытаюсь сделать в нем вмятину ногтем большого пальца.

Сначала ничего не выходит а потом. Потом у меня отламывается ноготь, отламывается и повисает на тонком проводке. Не веря своим глазам, я подношу то, что показалось мне проводком на свет.

— ПСУ-12 – сообщает мне голос Алены – Пилка складная универсальная, двенадцать сантиметров.

Внутри фаланги пальца небольшой карман, капсула, где и хранилась сложенная пилка.

— И ведь не сказали ничего – ворчу я, перекидывая пилку вокруг прута

— Нужно под остальными ногтями посмотреть – подсказала Алена – боюсь представить, что там спрятано.

Пилка легко вгрызлась в прут и уже через минуту активных ее перетягиваний, прут был перепилен. Отступив вверх чуть больше метра. Я вновь прокинул пилку, и через еще одну минуту в пространство между прутами можно было выйти из камеры.

— Отпили еще один – Алена крутнула в руке обломок прута на манер кортика.

Через пару минут мы были свободны и вооружены кусками прутьев, которые можно было использовать как дубинки.

— Паша, глянь, что в остальных пальцах – удержала меня, уже собравшегося перешагнуть торчащие в проеме обломки Алена.

В указательном пальце обнаружился небольшой фонарик. Под ногтевой пластиной среднего пальца мигал светодиод, отмеряя ритм сердца, моего, наверное. Безымянный не открылся, может быть был поврежден. А под ногтем мизинца, в совсем маленьком углублении, лежали две желатиновые капсулы красного цвета.

— А вот это весьма кстати – протягивая Алене одну капсулу транквилизатора, прозванного в рядах космической разведки «второе дыхание», довольно прошептал я. – Через пару минут нас уже никто не сможет остановить.

За решеткой оказался коридор, ведущий вправо и упиравшийся в глухую стену слева. Сделав три шага, я подождал Алену и вместе с ней перешел на легкий бег, заметив впереди тень от поворота. По венам побежала химия, заставляя органы работать чуточку быстрее и повышая выносливость.

— А ты знаешь, для чего еще используют «второе дыхание»? — раздался вопрос от Алены.

От нарисованного воображением изображения я сбился с шага.

— Какие мы впечатлительные – Алена попыталась вырваться вперед, но я быстро восстановил шаг и легко вернулся в наш маленький строй.

— Калиман – улыбнулся я

— Ш-ш-ш-ш – отозвалась Алена.

За поворотом была лестница наверх и два охранника, стоявших возле нее. Нашего появления здесь явно не ждали. Оба охранника только и успели удивленно посмотреть в нашу сторону. Не занося прут над головой и не теряя время на замах. Я просто ткнул в живот прутом дальнего охранника, и крутнув кистью, обрушил на горбушку согнувшегося черенок прута плашмя, выбивая из него дух.

Обернувшись ко второму, я застал его уже лежащим на полу.

— Три-Два – заявила Алена, кивая мне на лестницу.

До следующего этажа, а скорее до выхода из подвального помещения на жилой этаж, вело два лестничных марша. А когда мы проскочили первый и чуть задержались на промежуточной площадке, чтобы услышать, не ждут ли нас наверху, как из всех динамиков грянула музыка. Это был тот самый ужасающий марш, от которого стыла кровь в жилах, и который так нравился Ире.

— Музыка победы – Улыбнулась Алена, хищно раздувая ноздри и показывая белоснежный оскал.

От такого ее вида у меня совсем отключился разум, и я бросился вперед и вверх по лестнице. Охранники были и там но, забыв о том, что надо что-то охранять, они с ужасом смотрели на вмонтированный в потолок динамик, из которого шел этот ужас, который Алена назвала музыкой победы.

— Четыре три — Через миг объявила Алена – куда дальше?

В конце коридора был виден зал или большое фойе, но нам нужно было вернуть свое оборудование. Без наруча я чувствовал себя немного голым, и слепым, а если учесть, что предстояло объяснять местным, в чем конкретно они не правы, то без переводчика это было вообще невозможно.

Первая дверь коридора была закрыта, вторая тоже, зато третья вела в большой зал, где на столе лежали остатки нашей Ириши и над ними колдовали четверо, судя по халатам, ученых. Я постарался не смотреть на месиво из искусственной кожи титановых костей, все то, из чего состояла моя Ириша. На следующем столе лежали наши с Аленой наручи и мой кортик.

— Четыре-четыре – Услышал я за спиной и, обернувшись, увидел сползающего по стене охранника. Ученые столпились в дальнем углу, заслонившись от нас парой стульев.

— Калиман вам всем! – торжественно пообещала Алена. Глядя на обломки Ириши – Сейчас здесь появится очень злая голограмма.

Музыка в динамиках началась с самого начала, нагнетая и без того высокий уровень адреналина в крови. Я быстро натянул на предплечье наруч и, перехватив в руку кортик, активировал в нем сразу все три режима, и лезвие и гарду и даже навершие.

Пространство между мной и столом с поверженной роботессой заискрилось, и через миг в нем появился непонятный, сидящий на корточках силуэт. Очень медленно Ира встала во весь рост. Собранные в высокий хвост длинные волосы, переплетенные широкой кожаной лентой. Жилет из шкуры дикого зверя, едва скрывающий шикарную грудь, юбка из такой же шкуры, с широким поясом, на котором висят две человеческих головы и по двухлезвиевому топору в каждой руке.

Ира с грохотом воткнула топор в стол, на котором лежала роботесса, провела освободившейся рукой по поврежденному телу, внутри которого что-то включилось, зажужжало, начали судорожно двигаться конечности. Ира подняла взгляд на ученых и, подхватив топор пошла в их сторону, прямо через стол.

Я не видел выражения ее лица, но один из ученых сомлел и спрятался в глубокий обморок, остальные, сильно расширив глаза, бросились к двери. Роботесса встала со стола. Она попыталась встать на обе ноги, но одна конечность подломилась. Тогда из руки вышло длинное лезвие, которым она дралась со мной на Гайетте, и уперлось в пол.

— Уходим – дикарка с двумя топорами направилась к выходу, следом пошла роботесса, перебирая ногой и рукой, вторая нога безвольно волочилась по полу и голова была повернута под нереальным углом. Что придавало Ирише нереально страшный вид. Пальцы на второй руке роботессы согнулись под нереальным углом и через миг, вместо ладони, появилось дуло штурмового лучемета. Второй раз врасплох нас застать не удастся.

Было понятно, что эффект внезапности мы потеряли, но зато теперь мы вооружены так, что можем сами нападать на всех сразу. В коридоре было пусто, лишь наш марш все еще громко звучал из всех динамиков. Значит, нас будут ждать в фойе. Мы сделали буквально несколько шагов в направлении встречающих, когда Ира резко остановилась и, обернувшись, почти нос к носу уперлась в Алену, глядя ей в глаза:

— Ты воспользовалась моим отсутствием? – грозно спросила голограмма.

— Да – не отводя взгляда, заявила девушка

— Красотка! – голограмма сложила яркие губы бантиком и изобразила поцелуй, после чего резко развернулась и пошла дальше, лишь бросив через плечо – дочку Ирочкой назовем, а что, хорошее имя, звучное.

В фойе обнаружилась значительная толпа людей, первые ряды которых направляли в нашу сторону уже виденные электрические дубины. Но я успел заметить радужку защитного поля, выставленного Ирой. Да теперь все не так, как в первый раз. Музыка резко оборвалась, на самой высокой ноте и из всех динамиков прозвучал приказ:

— Всем сложить оружие, Император перед вами!

— Я не признаю императоров! – прокричал тот, который вчера отдавал приказ на нападение на нас.

Ириша подняла руку и плотный сгусток с шипением прожег большую дыру в теле оратора. Запахло горелым мясом и еще чем то.

— Кто еще не признает императора? – спросил голос из колонок.

На пол начали падать электрические дубины, одна за одной. Лишь один защитник остался стоять, держа оружие, направленное на нас, но его сосед, прежде чем бросить дубину на пол, щелкнул ей парня и тот обмяк, упав вместе со своим оружием.

— Давно мечтал так сделать – бросая свое электрическое копье на пол, заявил стрелок.

Поделиться с друзьями. Сохранить в закладки