Львы Танзании — непридуманная история нашего фотографа-натуралиста, которая вполне могла случиться в далекой и жаркой Африке.
Я не придумывал эту историю. Она сама возникла в моей голове, когда метался в КОВИД-ном жару. Мелькнула и сохранилась в памяти, словно сон, словно то, что я пережил сам, оставшись ярким воспоминанием. Сегодня я просто «вспомнил» эту историю, вспомнил и рассказал вам.
— Да здравствует милая Африка! – пробормотал я себе под нос слова любимого доктора всех местных зверей и птиц, опуская тяжелый рюкзак на плитки тротуара возле парковки аэропорта.
Регистрация была не долгой, с багажом проблем тоже не возникло. Да и всего багажа то, только рюкзак да два фотоаппарата. Самое тяжелое и ценное – это кофр с оптикой, объективы. Это мой первый визит в Африку. Да и вообще, второе путешествие в новом качестве, в качестве блоггера и фотографа. Но так получилось, что уйдя на пенсию, я решил немного покататься по миру.
Удивительное дело, но первый блин не прошел комом, и выручка от той поездки завела меня в Африку. Теперь два иностранных журнала готовы наперебой выкупать мои фотографии. Но их еще нужно сделать, для этого я сюда и прибыл. Моя цель – парк Серенгети, обиталище местной флоры и фауны, место, где стада всего, что только бродит стадами медленно поедаются теми, кто питается этими стадами. Вот в этом удивительном ключе и будем работать.
— Андрей… – пробормотал вопросительный голос рядом и запнулся. Я уже заметил, что с нашим российским отчеством Иванович у них какая-то заминка, не получается сразу высказать и все тут. Но этот победил, читая по слогам из бумажки – Иванович?
— Он самый – я протянул руку встречающему – Андрей, просто Андрей и все, не надо язык ломать, раз так трудно.
Гид улыбнулся в восемнадцать кривых зубов на загорелом лице и жестом позвал на парковку. Нас ждала старая тойота с покрытой сеткой кабиной. На борту большая эмблема знаменитого на весь мир парка Серенгети, сообщающая о принадлежности данного автомобиля к сафари, на котором осуществляются прогулки о парку. Меня там ждет арендованное на три дня бунгало с душем и поездки по парку на арендованном автомобиле.
Гид представился Марком. Не умолкая ни на минуту и совсем не заботясь тем, что я его совсем не понимаю, ни на каком языке, на какой бы он не переходил, он рассказывал что-то свое. Но едва я достал фотоаппарат, Марк преобразился и сменил манеру езды. Я понял, что он был опытным проводником, когда машина остановилась в совсем неприметном, одном из тысяч таких же съездов и Марк, заглушив мотор, поманил меня в сторону от дороги.
За придорожными кустами, совсем рядом от асфальта, между тремя большими деревьями бил родник. Здесь собралась большая лужа воды, и местные животные устроили водопой. Так, совершенно неожиданно, началась моя фотоохота на африканских обитателей. Хотя, если честно, первым в кадр торжественно попал улыбающийся и довольный собой Марк.
Нет ничего удивительного в том, что до бунгало мы добрались уже в сумерках. Приподнятая над землей на сваях комната, в которой находились кровать, кресло и небольшой холодильник с напитками. За перегородкой простой душ. Жить можно.
Вечером посидел в местном баре, пробуя напитки, рассматривая местных жителей. Марк обещал утром забрать меня еще до рассвета, чтобы успеть сфотографировать этот самый рассвет и бредущие стада. Поэтому долго засиживаться не стал, пролистал флэшку в фотоаппарате, отметил для себя несколько особо удачных кадров.
Завтра будет новый день, а значит и новые кадры. Перекидывать все с флэшки на комп и обратно времени нет. Но запас пока есть, поэтому просто сменил накопитель и пошел спать. Утро вечера мудренее, тем более что утро ожидалось раннее.
***
Бар еще был открыт, хотя посетителей еще или, правильно будет сказать, уже не было. Я закинул пару пакетиков чая в термос, подошел к кулеру набрать кипятка.
— О! Руссия! – восторженно проговорил бармен и показал макательные движения в термосе. Видимо только наши земляки по утрам чай в термосе заваривают – ком, плиз!
Когда я подошел, бармен уже разрезал вдоль вечерний багет и сейчас деловито укладывал в середину зелень, кусок сыра, поливал все кетчупом и местным аналогом майонеза. Выглядело весьма аппетитно. Закончив с одним бутербродом, бармен сделал еще два, упаковал все это богатство в одноразовый бумажный контейнер и протянул мне.
— Сколько? – я сделал универсальный жест, спрашивая сколько должен. Бармен замахал рукой, мол ничего не надо, все в порядке. В порядке так в порядке, пожал я плечами, но запомнил, нужно будет вечером парню на чай подкинуть.
Марк сидел на крылечке моего бунгало. Увидев меня, он одобрительно кивнул и поманил вслед за собой. Сегодня у нас совместный выезд, Марк будет моим водителем, гидом и покажет разные места, пройдем стандартную трассу. Я закинул на плечо гофр с камерами и мы устремились на стоянку.
Машина была другая, более похожая на те, которые проходят КэмелТрофи, только без верха, вместо которого были сетчатые стены, и небольшая крыша посередине. Все было сделано для удобства туриста-фотографа. И приключения начались.
Марк уверенно вывел автомобиль на небольшое возвышенное плато и указал мне пальцем в направлении алеющего, наверное, тоже на востоке, неба. Стало быть, с этой точки будем снимать рассвет. Место было не плохое, но, судя по многочисленным следам на обочине, весьма популярное, а значит и заснятое до дыр.
Я показал Марку, что нужно спуститься в долину. И попытался объяснить идею съемки восхода с нижней точки, чтобы первые лучи разгоняли туман между мангровыми стволами. Марк внимательно посмотрел на меня, покивал и завел мотор. Мы спустились с плато в туманную низину и устремились ближе к местному водопою. До восхода оставалось несколько минут, и я даже успел приготовиться к смене объективов.
Так продолжалось до самого обеда, Марк вывозил меня на разные, более выгодные с его точки зрения позиции и отработанные точки, а я показывал пальцем в сторону, заставляя то сменить ракурс съемки, то сменить площадку или вообще переехать. Марк кивал головой, качал, пару раз просил заглянуть в отснятое, видимо силясь понять, что именно не устраивает мое мировосприятие.
Сама местность не произвела на меня особого впечатления. Ну да, Африка. Ну да Мангровые деревья. Только вот мир познается в сравнении, а сравнивать я мог только два края, родная долина реки Селенги и местный пейзаж, африканский парк Серенгети. Вот мозг и выдал – никакой разницы! Те же ломаные стволы деревьев, только толще, и повыше, да животных побольше.
Хотя раньше и в наших долинах паслись несметные стада коров, да коней с баранами, чем вам не зебры с их антилопами, гну разными? Вот и вся разница. Да из воды у нас крокодилы не выскакивают. А так, тоже мутные воды, тоже стада копытных на водопое.
Обедали бутербродами прямо в машине, хотя Марк и показывал отмеченные на карте навигатора места обеда и маячил знаками, что там есть все необходимое для небольшого отдыха. Как будто я социально из России в Африку прилетел, чтобы по местным закусочным мотаться. Впрочем, после того как мы покончили с бутербродами, Марк успокоился и мы поехали дальше.
Мы заезжали в небольшие долины, выезжали к местам водопоев и приближались к пасущимся слонам. Мы проезжали мимо большого, практически безграничного стада зебр. Почти все кони стояли к нам спиной, размеренно подрагивали хвосты, вздрагивали уши. Я сделал Марку знак остановиться, настроил фотоаппарат, приготовился и, что было мочи, прокричал в сторону зебр:
— МАРТИ! – видимо это были особенные, тренированные зебры. Никто даже ухом не повел, хотя нет, одна зебра обернулась, удостоила меня взглядом через плечо.
На душе стало весело, как будто повстречал ту самую зебру из мультика, Марти, у которого черные полоски на белом фоне. Я сделал несколько снимков, поменял фотоаппарат, сфотографировал другим объективом. Полосатая лошадка потеряла интерес и вернулась к своим повседневным делам.
Я посмотрел на Марка, он откровенно смеялся, показывая мне большие пальцы обоих рук, видимо шутка с Марти ему пришлась по душе. Через несколько километров мы выехали к большому, по местным меркам, водоему, где из воды вздымались блестящие спины бегемотов.
— Глория – подсказал Марк и, засмеявшись, повис на руле.
Вечер наступил внезапно. Наверное, такое бывает только в Африке, вот только что было светло, а солнце уже буквально рухнуло в мангровую рощу и вдруг стало темно. По отметкам на навигаторе мы выехали к бунгало и припарковали автомобиль на парковке, сдав ключи местному механику.
Я закинул вещи в бунгало, поставил на зарядку все, что можно зарядить к завтрашнему дню и направился в бар. Марк сидел в компании таких же гидов и оживленно что-то рассказывал. Судя по тому, как веселились его коллеги, рассказ был веселый. А едва я приблизился, мне предложили присоединиться к компании, показав большой палец и объявив «Марти».
Едва я присел к столу, как в баре появились новые персонажи. Два толстых, надменных мужика и такая же высокомерная, раскормленная и страдающая одышкой женщина. Они громко говорили между собой, не обращая внимания ни на кого вокруг.
— Янки – брезгливо поморщился один из гидов
— Янки гоу хоум – вспомнил я фразу из далекого детства. Неожиданно для меня, это прозвучало как тост, сдвинулись бокалы с коктейлями, все молча выпили.
Долго сидеть в компании гидов я не стал, завтра последний день путешествия, самостоятельна поездка, без гида. Инструктажи все пройдены, куча бумаг подписано, я морально готов. Даже примерный маршрут сегодня прикинул, с Марком долго водили пальцем по навигатору, он жестами показывал кого, какого зверя и в каком месте можно встретить.
******
Едва я приблизился к кулеру со своим верным термосом, как бармен, я так и не понял, отдыхает ли он когда-нибудь, подвинул ко мне плотно связанный одноразовый бумажный пакет. Вот так, третий день, а я уже тут свой, здороваются, что-то говорят на местном диалекте, улыбаются и рады видеть. Простые люди, не обремененные особыми благами цивилизации. А вот пойди же, близость по духу и даже понимать друг друга начали, киваем, улыбаемся.
К рассвету спуститься в долину я не успел, рассвет застал меня недалеко от одной из местных рощ, зато успел заметить и сфотографировать гепарда. Рыча и скалясь, кот лез на дерево, и ему совсем не нравилось, что его увидели и фотографируют. Но тут уж кому больше повезет, сегодня повезло мне.
Я выезжал к слонам, фотографировал купание в грязи и наблюдал, как они прятали за собой маленького слоненка. Потом были гордые жирафы, птичий базар, который сорвался с места, заслонив на несколько минут солнце, когда молодой крокодил напал на цаплю. Были многочисленные зебры и разные антилопы, зависающие над невысокими кустами.
Стоящий поперек дороги точно такой же джип как у меня я заметил после обеда, когда прикончил запас бутербродов. Может быть, у них тут так не принято, но мое воспитание вывернуло руль и направило автомобиль выяснять, что там случилось.
Судя по следам, джип просто прыгнул на колдобине, выворотне корня, и теперь стоял посреди дороги в заглохшем состоянии. В машине были вчерашние американцы, два мужика и женщина, только вид у них был теперь не такой уверенный, а скорее всего испуганный.
Я осмотрелся, вокруг тихо, жужжат насекомые, идилия. И что бы не написали местные на своей машине, Додж или Виллис, внутри все сделано просто и надежно, как в нашем старом газике. Иначе никак, кто и чем здесь будет ремонтировать? Значит и неисправность простая. Закинув в карман мультитул, я аккуратно вышел из автомобиля и подошел к жертве неисправности.
Капот открылся легко, беглый осмотр, так и есть, сорвался аккумулятор, слетели клеммы, ничего страшного. Закрепил банку на месте, вставил свинцовую головку в провод, осталось обжать. На секунду мелькнула какая-то тень, вскрикнули три голоса. Вскрикнули и затихли, значит ничего страшного. Клемма все никак не обжимается, мой мультитул не предназначен для таких работ. Но пришлось обжимать постепенно, по кругу. Все готово, проверяю, закрепляю. Закрываю капот.
— Пробуй – показываю американцу знак, как будто поворачиваю ключ. Он кивает, пробует, завелась машинка – Ну и ладно.
Я оборачиваюсь к своему автомобилю. На водительском сиденье лежит молодой лев, именно такой, каким их обычно рисуют, с лохматой двухцветной гривой и трясущейся в воздухе кисточкой хвоста.
— Вот тебе и здравствуйте – шепчу я, вытягивая через сетку фотоаппарат.
Если честно, я немного в шоке, становится понятно, за-за чего кричали янки. А они снимают во всю, как настоящий оператор, один из них снимает все на камеру, не забывая комментировать и эмоционально рассказывать о происходящем.
Спешить некуда, лев совсем не обращает на меня внимание, трется мордой об руль, пытается его укусить. Я делаю несколько кадров льва. Не, а что добру пропадать, так хоть может быть память останется. Пофотографировав, направлюсь к американцам, поди не оставят человека в опасности…
— Ноу, Ноу! – машет американка и начинает бегло рассказывать мне что-то на своем, в разговоре мелькает слово инструкция.
Стало быть, меня не пустят, инструкция запрещает открывать автомобиль вне стоянок и кемпингов. Но они продолжают снимать, рассказывая своим будущим зрителям суть происшествия. Да и бог с ним, разберемся.
К заднему борту автомобиля привязана саперная лопатка, отстегиваю ее, как единственное оружие, и направляюсь к незваному пассажиру. Лев лежит как ни в чем не бывало, как будто так и положено лежать льву. Толкаю зверя лопаткой, в ответ получаю недовольный рык. Но лев не агрессивен, видимо сытый, а поэтому ленивый.
После второго толчка наглая кошка поворачивается на бок, типа чешите здесь. Совсем обнаглел! Делаю еще несколько снимков, стараюсь снять, как я чешу льва лопатой. Но так долго продолжаться не может, надо уже что-то решать.
Сажусь на корточки недалеко от машины, совсем не понятно, что нужно делать. Еще до конца не понимая зачем, черчу в пыли квадрат. Прокапываю полосу, вторую, окапываю квадрат. Лев смотрит за моими действиями, внимательно наблюдает. Я кошусь на зверя, кто его знает, что там у него в голове. Углубляю середину квадрата, земля мягкая, да какая там земля, толстый слой перепревшего навоза. В такую почву картошку сажать надо, да при местном климате три урожая за год снимать можно!
Лев сел в кресло и уже с любопытством наблюдает за моей возней. Долго так продолжаться не может, и я отхожу за машину, оставляя ее между мной и квадратной ямой. Долгих пять минут ничего не происходит, но вот лев, недовольно ворча, выходит из машины и направляется к яме. Края тщательно обнюхиваются, лев прыгает в середку, крутится, укладывается.
Я быстро сажусь за руль и закрываю дверь. Уф, обошлось. Фотографирую Льва, сидящего в квадратной яме. Большой кот в земляной коробке. Американцы что-то бормочут в камеру, но мне уже не интересно, до вечера еще есть время, нужно успеть на закат подъехать к роще, где видел гепарда, он как раз будет спускаться из своего укрытия.
***
Стоянка встречала меня как героя, едва оставил машину и вышел к бунгало, раздались дружные аплодисменты. Оказалось, американцы были не просто так, а корреспонденты какого-то там канала и, пока я безуспешно выслеживал гепарда, следил за бесконечными стадами антилоп, они передали материал на свой канал. Репортаж вышел как обличающий русских, которые не признают никаких правил и постоянно их нарушают. Только вот эффект получился обратный.
Мне вручили почетный диплом парка, сказали, что в любое время ждут как самого почетного гостя. Льва, которого теперь все чаще можно видеть в его коробочке, назвали добрым именем Иванович. У местных гидов появилась занимательная история, которую они с удовольствием рассказывают и пересказывают новым туристам. Американцев тех объявили не желательными элементами в парках Африки. Оказалось, инструкции инструкциями, но оставлять человека в опасности никто не разрешал.
Прошло три года, с тех пор я снимал тигров на востоке, китов в Норвегии, парк панд в Китае, да много где и кого еще. Я ношу джинсовую жилетку, на спине которой дочка вышила лоскутками льва, сидящего в квадратной яме. В разных парках меня узнают и так и зовут: «Лев Иванович». А сам лев? Периодически в сети интернет появляются снимки льва в яме. Одного или с львицами, иногда в яме играют львята, такие же наглые и красивые, как и их отец.
Рассказать друзьям. Сохранить в закладки